Андрей Венедиктович Воронцов – русский прозаик, критик и публицист, секретарь Правления СПР, преподаватель литературного мастерства МГОУ, член Общественного совета журнала «Наш современник», редколлегии журнала «Дон». Большое интервью с критиком портала Pechorin.net приурочено к награждению А.В. Воронцова Государственной премией Республики Крым по литературе за 2021 год.
А.З.: В 2021 году вы получили Государственную премию Республики Крым по литературе за книгу «Михаил Осипович Меньшиков», в которой собраны ранее не опубликованные материалы о Меньшикове. Давайте начнем с этой книги. Меньшиков – журналист, политик, общественный деятель начала ХХ века, расстрелянный большевиками в 1918 году. Почему именно он?
А.В.: Таких разносторонне талантливых людей, как Михаил Осипович Меньшиков, сейчас вообще нет. Изучая его жизнь и творчество, я обнаружил, например, что он один из самых известных русских гидрографов во Франции. Еще до того, как стать известным писателем, он, будучи офицером военного флота, издал два весьма значительных труда по гидрографии, один из которых, «Руководство к чтению морских карт, русских и иностранных» (1891 год), был, по преданию, переведен на французский язык для употребления во французском флоте. Но никто этого перевода в течение 125 лет у нас не видел (даже выходные данные никем не указывались), пока я не нашел его в 2017 году в Национальной библиотеке Франции и не отснял. Выяснилось, что французы издали в 1892 году ту часть книги «г-на лейтенанта Меньшикова», которая относилась к русским картам, причем дважды − в сборнике «Гидрографические летописи» и отдельной брошюрой под названием «Чтение русских карт. Условные знаки» (Paris, Imprimerie nationale, 1892). В книге «Михаил Осипович Меньшиков» впервые публикуется фото их обложек и страниц.
Говаривали также, что именно Меньшикову принадлежит идея о создании авианосцев. Но где и когда он это сделал? Никто сказать не мог, отчего многие считали его военно-морское пророчество мифом. Мне удалось найти статью Меньшикова «Морская оборона» (1910 год), в которой он написал об авианосцах (эти две страницы тоже включены в книгу). Только Меньшиков говорил не «авианосцы», а «воздушные миноносцы».
Удивительно еще, что из «меньшиковианы» совершенно выпала его книга «По портам Европы. 1878–1879. Очерки заграничного плавания на фрегате «Князь Пожарский»» (Кронштадт, 1884). Ее, конечно, исследователи упоминали, но не приводили ни одной цитаты оттуда и путали даже год издания: то ли 1879, то ли 1884, и не указывали место. А ведь это первое крупное литературное произведение выдающегося писателя! «По портам Европы» мне тоже удалось найти – в Российской национальной библиотеке в Петербурге, и впервые опубликовать обложку. Прочитав книгу (залпом, буквально за полдня), я понял, откуда путаница с годами издания. Очерки из книги юный автор (18–19-ти лет!) печатал сначала в 1878–1879 гг. в кронштадтских и петербургских газетах и лишь в 1884 году издал книгой. Поразительное дело: в написанных штурманом-юнцом морских очерках мы видим тот же «естественный стиль», каким стал знаменит Меньшиков периода «Нового времени», то есть 23 года спустя! И вообще, на мой взгляд, «По портам Европы» − книга не хуже «Фрегата «Паллада» Гончарова. А для тех, кто не жалует гончаровского «многоглаголания», так, может, и лучше.
.png)
На фото: разворот книги М.О. Меньшикова «По портам Европы. 1878–1879. Очерки заграничного плавания на фрегате «Князь Пожарский»» (Кронштадт, 1884) и обложка книги А.В. Воронцова «Михаил Осипович Меньшиков»
Современный историк Михаил Смолин совершенно справедливо, на мой взгляд, утверждает: «В публицистике как писательском жанре М.О. Меньшиков – такая же знаковая величина, как в прозе граф Л.Н. Толстой или в поэзии М.Ю. Лермонтов, примерно с таким же набором pro и contra, который вызывали и вызывают до сего дня упомянутые великие писательские таланты».
Не менее знаковой величиной Михаил Осипович является в русской критике, чему убедительное свидетельство его блестящие работы о Гоголе, Белинском, Достоевском, Льве Толстом, Чехове, Горьком, Шевченко и других писателях. Он писал статьи и очерки легко, свободно, ясно, живым, чистым, не замусоренным русским языком. При этом Меньшиков обладал необыкновенной работоспособностью. Его статьи – непринужденная беседа с читателем, но каждая – диагноз, приговор. Умение Михаила Осиповича находить болевые точки государственного, культурного, народного бытия – никем не превзойдено. Фельетоны Меньшикова об украинских националистах начала ХХ века читаются с той же остротой (и даже, может быть, большей).
Но вообще, чтобы понять, какой он был публицист, никаких особых слов и эпитетов не нужно. Его убили за публицистику – и этим всё сказано. В сентябре 1918 года валдайские чекисты Гильфонт, Губа, Давидсон и Якобсон даже не скрывали, что собираются расстрелять Меньшикова именно за его статьи. И расстреляли – на глазах у шестерых детей, не дав Михаилу Осиповичу закончить молитву.
.png)
На фото: А.В. Воронцов − лауреат Государственной премии Республики Крым, 2021 г., Симферополь
А.З.: Расскажите, как вы работали над книгой, были ли какие-то сложности? Иногда можно услышать, что труд автора-составителя проще, а потому менее почетен, чем труд писателя. Как было в этом случае?
А.В.: Нет, не проще. А с непривычки, может быть, и сложнее. О специфике работы и масштабе поисков я уже частично поведал в ответе на предыдущий вопрос. Кроме того, мой труд вовсе не ограничился составительством. По правилам серии «Русский Мiр в лицах» издательства «Русский Мiр», я должен был предварить книгу обширной вводной статьей, генеалогическим очерком рода Меньшиковых и Краткой летописью жизни и творчества М.О. Меньшикова. Помимо этого, на мне лежал весь справочный аппарат книги: комментарии, переводы фраз на иностранных языках (в дореволюционных источниках они не переводились), библиография, именной указатель, фотографии. Замучаешься пыль глотать, как говорят в народе!
А.З.: Премия была вручена вам от имени Государственного Совета Республики Крым. Расскажите о вашей литературной деятельности в Крыму.
А.В.: «От имени» Государственного Совета Республики Крым вручается другая премия: она так и называется – Премия Государственного Совета РК. Мне же присудили Государственную премию Республики Крым – то есть, от ее «имени» и «по поручению». Это – госнаграда. Но решение, действительно, принимал Президиум Государственного Совета, возглавляемого Владимиром Андреевичем Константиновым.
.png)
На фото: вручение Государственной премии Республики Крым А. Воронцову (слева) первым замесителем Госсовета РК Е.З. Фиксом, Симферополь, 20.01.2022
Я живу в Крыму, в Симеизе, с 2001 года, когда купил там квартиру, − раньше преимущественно летом, а теперь всё чаще и в остальные времена года. В Симеизе я частично или даже полностью написал большинство своих романов и книг. Там хорошо работается, один вид из окна чего стоит: тут тебе и море, гора Кошка, и «штыки» Ай-Петри. И воздух в предгорье чудесный, опьяняющий своей свежестью. Но до 2014 года я был русским писателем, живущим в Крыму, а не крымским писателем. Хотя всегда боролся в меру своих сил и в статьях, и в публичных выступлениях за возвращение Крыма в состав России. В марте 2014 года это, наконец, произошло, а в мае как секретарь Правления Союза писателей России я начал работу по созданию Крымской организации СПР, ведь ее официально не существовало вплоть до августа. То есть, члены СПР в Крыму и Севастополе были, а отделения СПР – нет. Подавляющее большинство членов Крымской республиканской организации Национального союза писателей Украины (КРО НСПУ) были безоговорочно за вхождение в Союз писателей России, но дело тормозило меньшинство в лице руководства КРО НСПУ. Я полагаю, они очень надеялись на деньги и связи ставленника Коломойского в Крыму – Финкельштейна, возглавлявшего организацию в украинские времена. Да, об этом сейчас трудно вспомнить без смеха: председателем КРО НСПУ тогда был один из руководителей украинского «Приват-банка». (Что-то он там, впрочем, пописывал графоманское). Финкельштейн этот писательские собрания проводил у себя в офисе «Привата», и никто не удивлялся. После вхождения Крыма в состав России он бежал на Украину, но по уставу оставался председателем и, очевидно, влиял на позицию руководства КРО НСПУ в ходе переговоров о проведении объединительной и учредительной писательской конференции по созданию отделения Союза писателей России в Крыму. Во всяком случае, переговорщики со стороны «головки» КРО НСПУ вели себя точно так же, как переговорщики украинского правительства где-нибудь в Минске или Стамбуле. То есть, мы вместе принимаем какое-то решение, а потом они его выполнять отказываются. Мы выбрали делегатов от СП России на конференцию в условленные сроки, а они тянули с выбором своих до последнего, а за несколько дней до нее сказали, что никто не хочет. Это при том, что я уже точно знал, что почти все хотят, даже крымские татары! Я не люблю уговаривать интриганов и сказал: «Ну, тогда, простите, мы дальше идем без вас», и обратился к простым членам КРО НСПУ через голову их правления с призывом участвовать в конференции. Мне помогали в этом Владимир Иванович Сорокин из Симферополя и Татьяна Андреевна Воронина из Севастополя. Тихой моей жизни в Симеизе пришел конец. Буквально за пару-тройку дней нужно было сделать то, что руководство КРО НСПУ не сделало за месяц. Звонки во все концы Крыма, переговоры, гости… Моя жена говорила, что наша маленькая квартира в Симеизе превратилась в какой-то штаб наподобие Смольного. Но дело, однако, пошло на лад, основная масса членов НСПУ в Крыму меня поддержала. Тогда интриганы испугались, что их элементарно отстранят от власти, и пожаловались на меня… крымскому руководству. Якобы я раскалываю единство писателей Крыма. Вот уж точно: с больной головы на здоровую! Меня вызвал в Симферополь высокий чин из правительства, ныне уже покойный, и просил отложить проведение конференции до тех пор, пока КРО НСПУ и другие «самопальные» писательские организации, которых в Крыму традиционно тьма, не проведут общее собрание. Я ответил, что не навязываю никому своей повестки, но и не собираюсь следовать чужой. Пусть оппоненты проводят собрания в свои сроки, а мы проведем конференцию в свои. Почему мы должны от них зависеть? Человек из правительства вынужден был согласиться. 3 августа 2014 года под моим председательством прошла объединительная и учредительная конференция писателей Крыма, создавшая Крымское региональное отделение Союза писателей России. Меня избрали сопредседателем организации. С тех пор я не только московский, но и крымский писатель.
.png)
На фото: презентация книги о М.О. Меньшикове в Итальянском дворике крымского Херсонеса, 27.08.2018
А.З.: Теперь хочется отойти немного назад, к истокам вашего творчества. В каком возрасте вы начали писать?
А.В.: Я писал с самого детства, преимущественно про разведчиков. Родители говорили, что это интересно, я же почти ничего не помню. Пытаться писать что-то серьезное я начал в последних классах школы и после нее, когда учился в медицинском училище. С этими вещами я и поступил в Литературный институт. Впоследствии они вошли в мою первую книгу прозы, что, наверное, говорит о том, что рассказы были не так слабы.
А.З.: Какова была тематика ваших первых произведений? Я имею в виду самое раннее, до 1985 года, когда вы впервые напечатались в альманахе «Истоки».
А.В.: Любовь и смерть. Какие еще могут быть темы в юном возрасте? Кроме того, я считал себя очень умным, и мои молодые герои, соответственно, считали себя умнее других. Не все, но большинство. Насколько это было оправданно, уже не могу сказать.
А.З.: Говорят, что писательский талант передается по наследству. Были ли среди ваших предков литераторы?
А.В.: Это только так говорят. Чаще мы знаем примеры, когда на детях писателей природа отдыхает. Мои предки были воины, о чем говорит и фамилия прадедов по матери – Войно.
А.З.: В вашей биографии был период, когда вы работали фельдшером на скорой помощи – очевидно, отсюда происходит рассказ «Одно дежурство в ноябре». Как вас занесло в медицину? Ведь ваш отец – военный, мать – библиотекарь. Возможно, это было следование Чехову?
А.В.: Не только «Одно дежурство в ноябре», но и другие рассказы из моей первой книги – «Братья», «Неизвестная», «В метро». Я плохо учился в школе, особенно в последнем классе – потому что, как уже говорил, считал себя умнее других. А зачем умному хорошо учиться в школе? Но, выяснилось, за один ум в институт на филфак не принимают, а к экзаменам я оказался совершенно не готов. Приятель позвал в медицинское училище – там еще был открыт набор. О Чехове я тогда не думал, хотя его уже читал и любил. Однако нельзя сказать, что я пошел в медицину оттого, что ничего другого не подвернулось. Этически моему решению ничего не противоречило: я хотел и готов был помогать людям. Если бы не был готов, то сломался бы уже на анатомии и патологоанатомии. Как вспомнишь, так вздрогнешь!
А.З.: Вы учились в Литинституте им. Горького в 1980-е годы. С кем из других именитых авторов довелось столкнуться?
А.В.: Мои однокашники по Литературному институту учились в одной действительности – при социализме, а творчески реализовываться им пришлось в другой − при капитализме. Быть в ней «именитым» означало не то, что прежде. Допустим, имениты ли поэты Виктор Пеленягрэ и Вадим Степанцов? Пожалуй, имениты (один как поэт-песенник, а другой как рок-музыкант), но насколько это серьезно? А вот поэт и драматург Юрий Юрченко был, наверное, не столь именит, но то имя, которое имел, морально оправдал полностью и выше того, когда, узнав о сожжении нациками людей в Одессе 2 мая 2014 года, бросил устроенную жизнь во Франции и уехал добровольцем на Донбасс. Что он претерпел в плену у неонацистов, уму непостижимо! Но он выстоял и выжил, притом, что отказался от предложения местного гестапо «сотрудничать».
А.З.: Вы посвятили много времени исследованию биографии и творчества Шолохова, в частности ваш знаковый роман «Шолохов» пережил 7-ое издание. Чем привлекательна для вас фигура Шолохова?
А.В.: Как и в случае с Меньшиковым, могу сказать, что таких людей, как Шолохов, уже нет, и, наверное, долго еще не будет. Дело не только в писательской гениальности Шолохова, но и в том, что он был смел и умен, как никто тогда (о чем, кстати, до выхода моего романа мало кто знал). Простецкий вид Михаила Александровича обманывал многих недругов писателя. Сколько людей с начала публикации «Тихого Дона» пытались его изничтожить за то, что слишком сильно «высунулся», а уничтожены, в конце концов, оказались… они сами. Ростовский партийный вождь Евдокимов два раза призывал Сталина арестовать Шолохова, а в 1938 году его самого арестовали как врага народа и впоследствии расстреляли. Годом раньше то же самое произошло с другим ненавистником Шолохова – предшественником Евдокимова Шеболдаевым. Причем Шолохов никогда не интриговал против них, − просто в прямых столкновениях невольно выявлял их сущность, как пресловутая лакмусовая бумажка. Сталинская система не любила проигравших – считалось, они ее дискредитировали. Всемогущий нарком Ежов не смог довести до конца «дело Шолохова», и тоже был уничтожен. Не только за Шолохова, конечно, но проигрыш Шолохову на разбирательстве его «дела» в Политбюро стал для Ежова последней каплей. Да что Ежов: Шолохов и Сталина не боялся, и в знак протеста на запрет публикации его произведений в 1949 году отказался ехать к Сталину на прием, хотя тот его ждал. Назовите мне человека, который бы повторил нечто подобное!
.png)
На фото: обложка книги А.В. Воронцова «Шолохов» и афиша вечера-спектакля к 110-летию со дня рождения М.А. Шолохова
А.З.: Ваше творчество можно разделить на два крупных блока – публицистика и художественная проза. Ваши романы «Тайный коридор», «Необъяснимые правила смерти» и другие – это остросюжетные произведения с детективной составляющей. Все они печатались в литературных журналах, неоднократно издавались как монографии, что говорит о широком признании вас как романиста. Что эти произведения значат для вас? Это решение чисто коммерческих задач в литературе или истинное творчество? Что для вас самого интереснее, и где вы чувствуете себя более комфортно – в публицистике или художественной прозе?
А.В.: Просто я как прозаик тяготею к детективным сюжетам с элементами мистики. О коммерческом успехе я никогда не думал, мало что понимая в литературной коммерции. Вам будет, наверное, удивительно узнать, что мой роман о Шолохове был коммерчески более успешным, чем те романы с острым сюжетом, которые вы назвали.
Что же до публицистики, то для писателя это наиболее доступный способ изменить окружающий мир. «Не могу молчать!» и т.п. Дело не только некомфортное, но и неблагодарное. Мало какой жанр живет меньше, чем злободневная публицистика. Если она творчество, то не художественное, а гражданское. Шолохов любил повторять строки поэта Якова Полонского:
Когда возмущена стихия.
Это долг, который мы отдаем обществу, а не нечто литературно приятное. Но мне нравится писать исторические книги, хотя это не совсем публицистика.
А.З.: Еще одним фокусным персонажем в вашем творчестве является Хемингуэй, но вы нечасто упоминаете его в своих лекциях, больше – Чехова. Детский вопрос – кто сильнее: Хэмингуэй или Чехов?
А.В.: Давайте я отвечу на этот вопрос в духе Хемингуэя. Кто сильней: боксер-тяжеловес или боксер среднего веса? Внешне вроде бы очевидно − тяжеловес, но точно установить невозможно, потому они никогда не встречаются, побеждая каждый в своей весовой категории. Так и Хемингуэй с Чеховым в литературе.
Но насчет лекций вы ошибаетесь: Хемингуэя я упоминаю не реже Чехова.
.png)
На фото: подведение творческих итогов Форума Таврида, 2017
А.З.: Вы много времени уделяете работе с начинающими писателями. В 2013 году стали первым в России, а возможно и в мире, мастером, который решился реализовать смелую идею – дистанционные курсы литературного мастерства. Давайте немного поговорим о вашем методе обучения и о вопросах, которые волнуют всех новичков в литературе. Прежде всего – каков ваш метод?
А.В.: Некогда я пытался наладить систему дистанционного литературного образования с помощью государства – без особого результата. Тогда, вспомнив завет Булгакова «ничего не просить», я с помощью друзей-программистов запустил в тестовом режиме свои личные дистанционные литературные курсы на основе обучающей системы Moodle – первые в России. Они успешно просуществовали девять лет (правда, сейчас немного заглохли в связи с пандемией и специальной военной операцией). На них, помимо молодых и начинающих писателей из России, учились и учатся слушатели из Великобритании, Германии, Дании, Италии, Франции, Испании, Португалии, Швеции, Польши, Чехии, Болгарии, США, Канады, Австралии, Алжира, Туниса, Турции, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Латвии, Украины. Лучшие произведения слушателей я публикую в электронном литературном альманахе «Превращение / Metamorphose» (можно ознакомиться с ним на сайте курсов: http://www.avorontcov.ru). В «Литературной газете», в №№ 3–4 за 2016 год был опубликован прекрасный рассказ «Сохранение» моего выпускника, молодого атташе посольства России в Турции Сергея Жедя. Но особая моя гордость – это молодая незрячая писательница из Смоленска Екатерина Рогачёва. Представьте, она не только смогла окончить дистанционные курсы, но и отлично дебютировала со своей повестью «Город» в № 4 журнала «Москва» за 2017 год. Что тут добавить? И невозможное возможно, если руки не опускать!
И в Литературном институте имени Горького, и в Московском государственном областном университете, где я ныне занимаюсь со студентами литературным мастерством, и на моих личных курсах – дистанционных и очных на Арбате − культивируется один и тот же подход.
Суть его вот в чем. Почти все без исключения молодые писатели имеют смутное представление о литературной школе и уповают на «стихию таланта», которая, по их мнению, сметёт все препятствия на пути к успеху. Что ж, в литературе мы знаем немало таких примеров. Однако сам по себе природный талант, даже если он на самом деле имеется, можно сравнить с неогранённым алмазом, который кажется многим несведущим людям лишь тускловатой стекляшкой. Вот недавно в Анголе ремонтировали шоссе и нашли в куске асфальта необработанный алмаз весом чуть ли не в 400 карат. Ну, что ж – дорожные рабочие ведь не геологи, не ювелиры и не коллекционеры бриллиантов. И читатели в своей массе не литературоведы. Лишь после умелой ювелирной обработки свет заиграет, как надо, в алмазных гранях, а произведение завоюет сердце читателя лишь после точной литературной доводки. Нет, конечно, можно, как Горький и Джек Лондон, проходить «свои университеты» методом проб и ошибок. Но при этом нужно чётко понимать, сколько времени и сил уйдёт на повторение и преодоление чужих ошибок – вместо того, чтобы учиться на них. Конечно, без литературного наставника здесь не обойтись, и счастлив тот, кто его нашёл. Это первое. Второе: не каждый молодой писатель способен применить теорию к своей личной творческой практике. Именно поэтому я активно вовлекаю их в обсуждение произведений других студентов, не принимая высказываний типа «нравится», «не нравится» или даже: «ну, тут и говорить не о чем». Нет, ты всё же скажи, а желательно и посоветуй, как, на твой взгляд, нужно сделать правильно. Ты говоришь, что с сюжетом «что-то не так»? А как, по-твоему, было бы «так»? И тут наступает «момент истины»: наш «неогранённый гений» начинает вспоминать, что же ему говорил «препод» про сюжет. Теория, наконец, вступает в живое взаимодействие с практикой. Но и это ещё не конечный результат. Молодой писатель, поставленный перед задачей что-то формулировать для других, делает то, чего он прежде избегал, доверяя «стихии таланта» – то есть формулирует подсознательно для себя. Вот что самое главное. Ведь он, несомненно, вспомнит о своей же критике, когда столкнётся с похожей проблемой в собственном произведении или когда коллеги «предъявят» ему на его же обсуждении: ты вот нам так здорово о сюжете рассказывал, а у тебя самого что? Именно это я называю точной литературной доводкой.
.png)
На фото: молодежный творческий Форум Таврида в Крыму, 2017
А.З.: Традиционный вопрос – можно ли научить писать?
А.В.: Да, можно! В Константинополе я видел византийскую мозаику, на которой обезьяна с помощью палки с петлей добывала для людей кокосы с пальмы. Научили ведь! Так и человека, научившегося грамотно писать, теоретически можно научить писать прозу. Но нельзя читателя заставить любить то, что написал прозаик без литературных задатков. Полагаю, хороший преподаватель писательского мастерства именно развивает в своем ученике эти задатки, а не «учит писать».
А.З.: Вопрос о литературных премиях – «Большая книга», «Писатель года», «НОС» и прочие. Каждый год вокруг них возникают скандалы и пересуды о том, что очередная премия выдана незаслуженно. Что вы можете сказать о механизме выбора победителей и его объективности? И нужно ли начинающему писателю стремиться к большим литературным премиям?
А.В.: Суть этих скандалов с годами неизменна: оппоненты обвиняют писателей, членов жюри упомянутых и других премий, в «перекрестном опылении». Допустим, премию «НОС» получает писатель, являющийся членом жюри «Большой книги», а «Большую книгу» вручают члену жюри «НОСа». На следующий год другой член жюри «Большой книги» получает «Писателя года», а член жюри «Писателя года» − «Большую книгу». И дальше в том же духе. (Названия премий взяты из вашего вопроса, то есть условны, а более конкретно, с фактами, исследовал проблему Юрий Поляков).
Нужно ли начинающему писателю стремиться к большим литературным премиям? Если верить обвинениям в «перекрестном опылении», то в реальности этот писатель должен конфиденциально выйти на председателя жюри такой премии и договориться, какой процент из премиальной суммы он «отстегнет» ему и его коллегам при условии присуждения премии. У кого-то подобный «чендж» получается неплохо, а кто-то к нему принципиально не способен. Я лично не способен – и не только к «ченджу», но и к предварительной «обработке» членов жюри. Те немногие премии, которые я получал, присуждались мне отнюдь не по моей инициативе, включая Государственную премию Республики Крым. Так же было и с Грантом президента РФ. Я их получал, но не могу сказать начинающим писателям, на какие «кнопки» им надо нажать, чтобы это произошло. Думаю, просто надо стараться хорошо делать свое дело.
.png)
На фото: презентация книги о М.О. Меньшикове во Владимире, 20.09.2018
А.З.: Много лет вы являетесь руководителем ЛИТО «Точки». Расскажите об этом проекте. В чем его ценность, и какую роль в целом имеют литературные объединения в творческом процессе? Нужно ли писателю «прибиваться к стае» или лучше творить наедине с музой?
А.В.: Литературное объединение «Точки» при Совете по прозе Союза писателей России существует с 2013 года. Ежегодно мы выпускаем сборники рассказов – всего вышло десять плюс «Избранное 2013−2018». «Точки», в сущности, − это творческая лаборатория членов ЛИТО. А можно сказать и так: это место, где рождаются рассказы, жанр, почему-то оказавшийся у издателей в загоне. Может быть, когда-то, в 2013 году, у большинства «точкинцев» и другой «площадки» не было, чтобы печататься. Всё это давно в прошлом: и свои книги у наших авторов выходят, и журнальные публикации. Ежемесячно презентуем, да не по одному изданию! А «Точки» по-прежнему выходят.
Почему? Потому, полагаю, что здесь не авторское самолюбие тешат, а оттачивают мастерство, ибо в свободном плавании нет ориентиров, − точнее, есть, но о них порой догадываешься, когда уже приплыл. И необязательно туда. «Точкинцы» отправились в свой творческий путь, хорошо зная друг друга – еще по Литинституту, ВЛК. Они ощущают свой уровень, чувствуя одновременно уровень соседей – по известному закону сообщающихся сосудов. Это не соревнование, но и не променад в толпе. Перед однокашниками как-то неловко ударить в грязь лицом. Вроде бы мелочь, а критерии-то вырабатываются не из учебников. То есть, и из учебников тоже, но в применении к существующей литературной среде. Для наших авторов таким оселком стали «Точки». Это не фабрика шедевров, а «место силы», как сейчас модно говорить. Если ты в «Точках» не затерялся, то и «в людях», вероятно, не пропадешь. Результат, конечно, не гарантирован – а где он сейчас гарантирован?
Даже не буду пытаться определять, чего в «Точках» было больше, истинных удач или упомянутых лабораторных опытов. Всего есть понемногу, как в настоящей, непридуманной жизни. В целом же это − значительное литературное явление, о котором литературоведы обязательно вспомнят, когда будут говорить о русском рассказе начала XXI века.
.png)
На фото: заседание ЛИТО Точки, работа над обложкой сборника
А.З.: Широко известна история, когда вы разоблачили трех украинских литераторов-националистов (Садовский, Малкович и Попович), авторов фальшивого перевода повести Гоголя «Тарас Бульба». Переводчики вымарали все упоминания слов «русский», «Русь», заменив их на «украинский» и «Украина». В вашей статье ««Тарас Бульба» в оранжевом переплёте» (Литературная газета, 2-04-2008) подробно разбираются «особенности» этого перевода и сама подоплека происходящего – в этом смысле статья приобретает международное значение. Скажите, была ли она переведена на иностранные языки? Последовали ли за этой статьей нападки на вас со стороны украинских литераторов?
А.В.: О переводах на иностранные языки ««Тараса Бульбы» в оранжевом переплете» мне неизвестно. На Украине же прочитали без перевода и сильно «истерили» по этому поводу. Например, какой-то «свидомый» академик, фамилии которого я уже не помню, писал в «Литературной Украине», что я – штатный литературовед КГБ (именно КГБ, а не ФСБ). Внятных же возражений по существу не было, − а что они могли возразить на конкретное синхронное цитирование?
А.З.: Вы прекрасно знаете украинский язык, вы – признанный мастер русского языка, а также знаток истории как Украины, так и России. Можете ли вы сейчас сделать для читателей какие-то разоблачения по поводу текущего конфликта и есть ли у вас какие-то прогнозы по его разрешению?
А.В.: Наверное, говорить о человеке, что он прекрасно знает какой-то язык, можно тогда, когда он не только на нем свободно читает, но и бегло общается. Мне же после 2014 года не с кем было говорить на украинском языке. Теперь, если доведется, я не сразу подберу нужные слова.
Никаких разоблачений по поводу специальной военной операции России на Украине я не знаю, − ну, не считая тех, о которых пишут в СМИ и интернете. Что же касается прогнозов, то это любимая забава нашего народа, и я не исключение. Но я не люблю гадать на кофейной гуще и предпочитаю делать выводы на основе внятной и непротиворечивой информации. Такой, прямо скажем, пока маловато. Пожалуй, наиболее конкретно о целях и задачах спецоперации на Украине высказался в конце апреля малоизвестный широкой публике человек – заместитель командующего войсками Центрального военного округа генерал-майор Рустам Миннекаев. По его словам, «основными задачами второй фазы спецоперации является не только освобождение территории Донбасса, но и установление полного контроля над всей южной Украиной. Контроль над Донбассом позволит установить сухопутный путь в Крым, а над югом Украины проложить сухопутный коридор в Приднестровье, а также воздействовать на жизненно важные объекты украинских военных сил, черноморские порты, через которые осуществляются поставки сельскохозяйственной, металлургической продукции в другие страны». Не знаю, от себя ли говорил Миннекаев или это мнение всего военно-политического руководства, но пока заявление генерала никто ни в Кремле, ни в Минобороны не опроверг. Что ж, цели, озвученные Миннекаевым, в принципе, достижимы, ведь российские войска уже заняли Херсонскую область и большую часть Запорожской. Но надо учитывать, что спецоперация на Украине развивается, кажется, по неспешному сирийскому сценарию, а значит, скорого завершения ее ждать не приходится. Юг Украины – это еще и Николаев, и Одесса, а они, по имеющейся информации, довольно хорошо укреплены. Невозможен полноценный сухопутный коридор в Крым и без взятия города-миллионника Харькова: ведь мы ездили по железной дороге в Крым до 2014 года именно через Харьков. Так что проблем, на самом деле, выше крыши. Я человек невоенный, но военной историей интересуюсь, и мне кажется, что для успешной реализации упомянутого плана нужны не нынешние 100–150 тысяч штыков, а как минимум вдвое больше. Вспомним, что для спецоперации, названной у нас Освободительным походом Красной армии на Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 году, потребовалось около 500 тысяч солдат против 350 тысяч у поляков. Справились тогда с задачей за 18 дней. Однако то, что без особых проблем могла себя позволить Красная армия, не может себя позволить Российская: полмиллиона штыков – это больше половины ее личного состава (900 тысяч человек)! Посылать же на Украину резервистов и призывников российское руководство принципиально не хочет. Вот и прикиньте, каковы прогнозы, учитывая постоянную подпитку Западом Украины тяжелыми вооружениями.
А.З.: Какие бы вы дали напутствия читателям современной литературы?
А.В.: Читайте наши книги: мы же для вас пишем!
А.З.: Андрей Венедиктович, большое спасибо за интервью!
.png)
На фото: А.В. Воронцов около инсталляции молодых участников фестиваля Таврида, 2017
От редакции: А.В. Воронцов как литературный критик сотрудничает с порталом, подробная информация с описанием возможностей для авторов опубликована здесь, закажите рецензию на свои произведения у А.В. Воронцова уже сегодня.
* В оформлении обложки публикации использован портрет Андрея Воронцова, нарисованный художником Филиппом Мосвитиным.
Беседовала Анна Зорина
