120-летию со дня рождения военного врача, патриота,
подпольщика М. Г. Эсси-Эзинга посвящается.
1.
Отец Манфреда Генриховича был латышским рыбаком, а сын родился на Донбассе, в городе Енакиево в 1902 году. После окончания школы учился в Днепропетровском медицинском институте. Усиленно и с увлечением изучал немецкий язык. До войны работал в Ялте главным врачом и рентгенологом детского санатория в Мисхоре.
В июне 1941 года коммунистом ушёл на фронт, оставив жену и шестерых детей. В мае 1942 года в звании майора командовал медсанбатом в составе 327-й дивизии. Под Харьковом его часть попала в окружение. Немецкие мотоциклисты, прорвав дивизионный заслон, стали преследовать полуторку с познавательными знаками Красного Креста. Сухо щёлкнуло ветровое стекло, шофёр уронил на баранку простреленную голову. Эсси–Эзинг упал, оглушённый взрывом гранаты. Когда пришёл в себя, почувствовал сильную боль в ноге: осколок задел колено. Подняв голову, увидел свою горящую машину и семерых раненых красноармейцев. Прошептал: «Живёт ещё моя санрота!» Но тут из-за лесополосы показались три цепи немецких автоматчиков.
— Немедленно отходите! Я вас прикрою.
Лейтенант Надежда Чумак метким выстрелом обезвредила немецкого ефрейтора, не успевшего дать автоматную очередь по раненым.
— Отходите! – снова приказал командир. – Иначе будет поздно!
Каждый шаг отдавался нестерпимой болью. С трудом добрались до леса, а оттуда — до деревни Секретаровки, ещё не занятой фашистами. Здесь военврач развернул полевой госпиталь, куда и местные жители стали приводить раненых бойцов Красной Армии. Их число достигло 150 человек. Однажды принесли штурмана сбитого бомбардировщика с открытым переломом ноги и сломанными рёбрами. После операции увезли его в соседнее село. Лётчик Вышеватый выздоровел и в 1944 году в составе морского десанта принимал участие в освобождении Ялты.
2.
Неожиданно нагрянули гитлеровцы. Немецкий офицер обратился к Эзингу:
— По какому праву вы здесь расположили военный госпиталь?!
Фашисты погнали раненых в сторону города Павлограда Днепропетровской области. В пути измывались над бойцами, травили собаками, ослабевших расстреливали. Привели пленных в пересыльный лагерь №111. Коменданту Паулю Веберу Эсси-Эзинг представился на немецком языке как фольксдойч. И тот назначил врача обер-артцем лагерного ревира.
Вскоре Надежда Чумак призналась Манфреду Генриховичу, что заключённые смотрят на него с нескрываемой ненавистью.
— По-своему они правы. Когда-нибудь мои поступки будут оправданы. Главное — оставаться человеком с чистой совестью! Здесь у нас, врачей и медсестёр, важный участок фронта.
И началась борьба за жизнь каждого военнопленного. Эсси–Эзинг добился создания в лагере госпиталя, куда из бараков переводили больных и обессиленных. Многих таким образом удавалось спасти от неминуемой смерти. На одном из бараков написали: «Тифус!». Сюда врач–патриот переводил комиссаров, командиров и комсомольцев. Немцы в этот барак заходить не решались.
Иногда удавалось вывезти заключённых из госпиталя под видом мёртвых. В условленном месте их ждали проводники с одеждой и документами.
Поэт Андрей Вознесенский после войны написал балладу «Доктор Осень», посвящённую врачу Эсси–Эзингу, в которой есть такие строки:
Главврач немецкого лагеря,
Назначенный из пленных,
Выводит ночами в колбе
Невиданную болезнь,
Машины увозят мёртвых,
Смёрзшихся, как поленья,
А утром ожившие трупы
Стригут автоматами лес…
3.
Немцы не раз устраивали обыски в ревире, проверяли всю документацию, но Эсси–Эзинг содержал её в идеальном порядке.
Врачи и медсёстры передавали местным жителям имена и приметы военнопленных, которым фашисты угрожали расстрелом, виселицей или угоном на каторжные работы в Германию. Женщины приходили в лагерь для «опознания родных». Угощая охранников самогоном и продуктами, выкупали «своих» за деньги, золото и антиквариат.
Когда в инфекционном бараке уже не было свободных мест, врач предложил администрации лагеря перевести тифозных больных в городскую больницу. По решению созданной в лагере подпольной организации отобрали 40 человек, чтобы потом им было легче бежать и установить связь с павлоградским партийным подпольем. Вскоре в лагере появились первые листовки с подписью «Комитет ВКП (б)».
4.
Доктора Эсси–Эзинга немцы перевели главным врачом в городскую больницу. Возможности для спасения военнопленных расширились. Тех, кому удавалось совершить побег из больницы, записывали в покойники. Ночью «мёртвых» переправляли в приспособленную под морг часовню, а подпольщики потом устраивали их на работу в местную полицию, жандармерию, отправляли в партизанские отряды или помогали перейти линию фронта.
При встрече с подпольщицей Марией Лубянской Манфред Генрихович признался: «Тяжело нам в этом аду! Но держимся, боремся! Бомбы и снаряды ложатся рядом, а ты — ни на шаг от операционного стола, словно на боевом посту!». Мария протянула свёрток, в нём были чистые бланки немецких документов, в том числе аусвайсов (паспортов), столь необходимых для легализации подпольщиков в оккупированном городе.
5.
Всё чаще в Павлоград приходили известия об ожесточённых боях под Сталинградом, о героической обороне Кавказа, о наступлении советских войск под Ржевом и Воронежем.
Когда краснозвёздные ястребки совершали ночные налёты и вздымались высокие огненные сполохи над немецкими складами, в пересыльном лагере пленные в одном из бараков раздвигали дощатый пол, разбирали лопаты, ломы, садовые ножи и кусачки. Под грохот взрывов и вой сирен заключённые преодолевали проволочные заграждения и исчезали.
У фашистов стало резко не хватать людей на фронте. Заводы и рудники оставались без рабочих рук. Администрация лагеря № 111 готовилась отобрать тысячи советских военнопленных для отправки на заводы в Баварию, Веймар и Магдебург. А «отбракованные» медкомиссией были обречены на уничтожение.
Тем, кого немцы должны были увезти в рейх, подпольщики передавали режущие инструменты. В пути узники выпиливали в полу железнодорожных вагонов лазы и через них уходили на свободу. Иногда, опасаясь обысков пленных перед отправкой, железнодорожники закладывали инструменты в тайники на внутренних сторонах вагонных дверей. На стоянках заключённые скатывались с откосов в дренажные канавы и уходили в леса.
6.
Подпольщики Павлограда подожгли биржу с картотекой на 1000 человек, которых гитлеровцы должны были угнать на каторгу в Германию.
Эсси–Эзинг передавал в лагерные бараки листовки: «Товарищи! Не верьте вербовщикам, этим продажным шкурам!»
В октябре 1942 года немцы разрешили Эсси-Эзингу жить в Павлограде, но оставили на должности консультанта ревира.
Однажды в городе была обнаружена рентгеновская аппаратура в полной сохранности. Это была большая удача!
Кабинет врача стал надёжной явочной квартирой. Был найден довоенный архив рентгеновских снимков, свидетельствовавших о серьёзных заболеваниях. Помощники доктора Эсси-Эзинга смывали старые фамилии и наклеивали бумажки с новыми именами.
В лагере врач советовал пленным натирать лица песком, что вызывало сыпь. А администрации лагеря он подал идею: не отправлять этих «инфекционных» больных, а оставить до прихода советских войск, чтобы они «заразили» красноармейцев.
7.
Фронт неумолимо приближался к Павлограду. Городская большевистская организация в январе 1943 года решила готовиться к вооружённому восстанию. И вот в небо взвились зелёная и красная ракеты. Послышались заводские гудки. В бой с гитлеровцами вступили все патриотические группы. Немцев выбили из здания СД, были захвачены почта и телеграф. Из тюрьмы освободили 300 советских патриотов, Выпустили на свободу и узников концлагеря. Немцы в панике бежали к Днепру, бросая военную технику и награбленное имущество.
И вот уже на улицах и площадях зазвучали знакомые позывные радиостанции имени Коминтерна: «Говорит Москва! Говорит Москва! Передаём сводку Совинформбюро». Над зданием городской управы взвилось Красное знамя! На рассвете 17 февраля в город ворвались советские танки. Павлоград сбросил оковы рабства!
Доктор Эсси–Эзинг доставил тяжелораненых в ближайшую к фронту санитарную часть. До конца войны он служил рентгенологом в 8-ой гвардейской армии. Участвовал в битве на Курской дуге, был ранен, но вернулся в строй.
8.
После войны, в 50-е годы, Манфред Генрихович работал главным врачом Всесоюзной пионерской здравницы «Артек». Ребята приняли любимого доктора в почётные пионеры. Позже Эсси-Эзинг , отказавшись от пенсии, трудился в ялтинском санатории «Энергетик».
Врач-патриот часто выступал в трудовых коллективах города, встречался со школьниками. Я помню этого седовласого высокого человека с удивительно добрыми голубыми глазами и по-отечески ласковой улыбкой. Говорил он тихим голосом, но тишина стояла такая, что, казалось, было слышно биение сердца этого человека с необыкновенно щедрой душой!
Он говорил: «В жизни мне дьявольски повезло. В Средней Азии басмачи в меня стреляли – не убили. На войне был трижды ранен — выжил! А главное повезло в том, что людям смог помочь!».
9.
Доктор Эсси–Эзинг и его соратники по борьбе с оккупантами спасли от смерти и угона в Германию более 5000 человек! После войны врач получал много благодарственных писем от этих людей.
Автор книги «Таинственный доктор» Илья Ефимович Ветров (книга вышла в 1979 году в Киеве в Издательстве политической литературы), привёл случай, когда немцы усиленно агитировали лагерного врача Ивана Лысенко уехать в Германию, он отказался, его мучили, истязали и пообещали расстрелять на следующий день. Об этом узнал Эзинг. И когда к нему ночью в больницу привезли раненого эсэсовца, он сказал, что операция будет сложной, понадобится анестезиолог и порекомендовал Ивана Лысенко – к утру немцы доставили его в операционную… И вот после войны от Ивана Матвеевича Лысенко пришла фотография с трогательной надписью: «Лучшему другу и отцу нашему дорогому, смелому, умному руководителю группы врачей лагеря, моему спасителю от расстрела».
10.
О подвигах ялтинского врача говорят сегодня толстые папки архивных материалов. Рижская киностудия выпустила о нём документальный фильм. В музее Днепропетровского мединститута хранились вещи доктора Эсси–Эзинга: диплом, фронтовые письма и листовки. Легендарный доктор, посетив этот музей, оставил в книге почётных гостей такую запись: «Любите Отчизну и родной институт. Как мы, старшие, дорожите их славой!»
Манфред Генрихович Эсси-Эзинг ушёл из жизни в 1977 году. Боевые товарищи и сотни ялтинцев провожали его в последний путь.
Инна Козеева, член Союза писателей России
Фото из открытых источников
7 апреля 2022 г.
